Анжелика. Тулузская свадьба - Страница 62

Она подняла к нему свое прелестное лицо и подарила улыбку, всю силу обольщения которой она еще не знала, но именно в этот миг родилась на свет и расцвела новая Анжелика.

Ослепленный, граф закрыл глаза, и когда он снова посмотрел на Анжелику, то увидел на очаровательном лице тревогу.

— Шевалье де Жермонтаз, — прошептала она. — О Жоффрей! Я забыла. Вы убили племянника архиепископа!

Он ласково успокоил ее:

— Не думайте об этом. Он сам это заслужил, ведь были свидетели. Никто не вправе меня осудить. Сам архиепископ благородного происхождения, и ему остается только смириться. Бог мой! Моя дорогая, — прошептал он, — ваше тело еще более совершенно, чем я думал.

Пальцем он очертил ее белый упругий живот. Она улыбнулась и блаженно вздохнула. Ей всегда говорили, что мужчины после любовных утех становятся грубыми и безразличными…

Решительно, Жоффрей нисколько не походил на других мужчин. Он прилег с ней рядом на постель, и она услышала его тихий смех.

— Я представляю себе, что епископ сейчас смотрит с высоты своей башни на дворец Веселой Науки и обрекает меня на адовы муки за мою распущенную жизнь. Если бы он знал, что в это самое время я вкушаю плоды «греховных наслаждений» с моей собственной женой, союз с которой он сам благословил!..

— Вы неисправимы. Он прав, что смотрит на вас с подозрением, ведь если есть два способа что-либо сделать, вы обязательно придумаете третий. Так, вы могли бы или совершить адюльтер, или благоразумно исполнять свой супружеский долг. Но нет! Надо было так обставить свою брачную ночь, чтобы я чувствовала себя грешницей в ваших объятиях.

— Очень приятное чувство, не правда ли?

— Замолчите! Вы дьявол! Признайтесь, Жоффрей, что если вы легко выпутались, то большая часть ваших гостей этим вечером не смогут похвастаться тем же! С какой ловкостью вы их вовлекли в то, что монсеньор называет распутством… Я не уверена, что вы человек… безопасный!..

— А вы, Анжелика, вы восхитительная обнаженная аббатиса! И я не сомневаюсь, что в ваших объятиях моя душа заслужит прощение! Давайте не будем отвергать наслаждения, которые дарит нам жизнь. У многих народов другие обычаи, и при этом они не менее великодушны и счастливы. Часто под нашей прекрасной одеждой скрывается грубость сердец и невежество мыслей, а я мечтаю увидеть, к своему удовольствию, что мужчины и женщины станут более благородными и прославят Францию своим изяществом. Я рад этому, потому что люблю женщин, как и все прекрасное. Нет, Анжелика, сокровище мое, я не испытываю угрызений совести, и я не пойду на исповедь!..

* * *

Анжелика расцвела. Раньше в плену своего тела она была словно бутон розы, которому капля мавританской крови придавала яркую чувственность.

Все дни, пока продолжались празднества Суда любви, Анжелике казалось, что она перенеслась в новый мир, полный восхитительных открытий. Все остальное исчезло, и жизнь остановилась.

С каждым днем она влюблялась все сильнее. Ее кожа порозовела, ее смех стал дерзким. Каждую ночь Жоффрей де Пейрак находил ее более жадной, более требовательной до ласк, а ее внезапные отказы молодой Дианы, когда он хотел ее приучить к новым фантазиям, быстро сменялись доверием и задором.

Их гости, казалось, жили в той же расслабленной и легкой атмосфере.

Отчасти они были обязаны этим чудесной способности графа де Пейрака не забывать ни одной мелочи, заботясь о комфорте и увеселениях гостей. Он был повсюду, с виду непринужденный, но Анжелика чувствовала, что он думает только о ней, поет только для нее. Иногда, когда его черные глаза встречались с дерзким взглядом какой-нибудь кокетки, которая спрашивала его совета о премудростях карты Страны Нежности, ее охватывала ревность, Анжелика прислушивалась, но должна была признать, что муж безупречно выходил из таких поединков с помощью одной из умелых острот, завуалированной комплиментами, которыми он владел в совершенстве.

В конце недели, со смесью облегчения и разочарования, она смотрела, как тяжелые, украшенные гербами экипажи разворачивались во дворе отеля, чтобы вернуться в далекие дворянские владения. Из окошек карет дамы на прощанье махали кружевными платочками, а кавалеры фетровыми шляпами, украшенными перьями.

Она радовалась, что в отель Веселой Науки вернулся покой, что муж будет теперь принадлежать только ей. Но втайне Анжелика была опечалена тем, что окончились эти очаровательные дни. Невозможно дважды в жизни пережить такие мгновения счастья.

Никогда — у Анжелики внезапно появилось предчувствие — никогда не вернется эта ослепительная неделя…

* * *

В первый же вечер Жоффрей де Пейрак закрылся в лаборатории, где он не появлялся с начала Суда любви.

Анжелика лежала без сна в своей большой кровати, дожидаясь его.

«Мужчины! — говорила она себе с горечью. — Они снисходят до того, чтобы посвятить вам немного времени мимоходом, но их ничто не удержит, когда их маленькие причуды требуют внимания. Для одних это дуэли, для других — война. Для Жоффрея — его колбы. Раньше мне было интересно беседовать с ним о науке, потому что казалось, он питает ко мне дружеские чувства, но теперь я ненавижу его лабораторию».

Так, негодуя, она незаметно заснула.

Она проснулась от яркого света свечи и заметила у изголовья Жоффрея, который заканчивал раздеваться. Анжелика резко села и обхватила руками колени.

— Так уж ли это было необходимо? — спросила она. — Я уже слышу, что в саду проснулись птицы. Не думаете ли вы, что будет лучше завершить так хорошо начавшуюся ночь в ваших апартаментах, прижимая к сердцу толстую стеклянную колбу?